Почему в Европе нет своего «Хазина» или как хорошо быть умным, скромным, иметь чувство юмора и верить ...только в Русское Авось

У михаила на самом деле была теория кризиса, но когда запахло деньгами он ее забросил , так и не дописав главного-какие два сценария есть у людей по скорому окончанию и этого кризиса...и побежал шинковать капусту, так уже бегает по стране  года три. Наверно удачно, но плохо дело когда не глупый еврей надеется ТОЛЬКО на русское авось...
Человеческая мысль так устроена, что родившись она не всегда умирает. Теория "Справедливость КАСС" г. Лященко , это дописанная  до конца теория "Мирового финансового кризиса" г. Хазина и что собственно делать что бы избежать "конца" света, ибо у скорой развязки текущего кризиса только два варианта: Самимими же элитами, Эволюционноя ликвидация общемировой паразитической структуры, апендикса-выполнившего свою историческую функцию и  построение самими же элитами единого на всю планету Справедливого общества (не путать с равным) или Ядерная печь так же для всех!

Да и Вопрос ума оставим открытым,  не понимать, что снесенная задница также смертельна, но  торчащей голова способна думать и действовать пока не поздно, вряд ли о его наличии говорит ... если конечно ум,  не путаем с начитанностью и образованностью.
Варианты дописанной теории Мирового Финансового кризиса, для чайникоф и для профи здесь http://www.casocialism.com/2012/10/blog-post_3639.html

Почему в Европе нет своего «Хазина»
27 11 2012 М. Хазин
Этот вопрос мне задали несколько дней тому назад, и ответ на него вовсе не так уж прост. Прежде всего, нужно отметить, что «феномен Хазина» имеет несколько аспектов. Первый - это то, что на поверхности, то есть наличие человека (для России - группы лиц), которые имеют картину экономической реальности, серьезно отличающуюся от официальной, как чиновной, так и «научной». Отметим, кстати, что хотя в Евросоюзе таких персонажей нет, во всяком случае, хорошо раскрученных, то, скажем, в США они наличиствуют, можно отметить хотя бы пресловутого Рубини. В Евросоюзе, кстати, тоже есть люди, мнение которых сильно отличается от официальных, хотя они это отличие предпочитают публично не афишировать (например, к таким относится известный французский экономист Жак Сапир).

Второй - это уже очень серьезное отличие, а именно, наличие хорошо разработанной, продвинутой и (к настоящему времени) серьезно верифицированной теории кризиса. Тут ситуация понятна и я ее уже много раз объяснял: в нашей стране еще остались остатки политэкономических школ, которые позволили посмотреть на проблему кризиса несколько иначе, чем это делают представители экономиксистского «мэйнстрима». Разумеется, альтернативные школы есть и на территории Евросоюза (одни «австрийцы» чего стоят), и в США, однако, несмотря на отличие в методологии изучения предмета (экономики), философский язык, все-таки, они используют один - либеральный. И в этом смысле у нас есть серьезное преимущество. Отметим, кстати, что этого отличия не было в начале ХХ века: Роза Люксембург, которая была основателем того направления изучения экономических процессов, из которого и выросла наша теория, была вполне себе европейским исследователем (хотя сегодняшние экономиксисты ее за экономиста не держат).

Но есть и третье отличие, с моей точки зрения куда более важное. Дело в том, что экономика это не просто общественная наука (и крайне неудачные попытки экономиксистов сделать ее точной только подтверждают это утверждение), но и инструмент управления государством. А управление это осуществляют не ученые (слава Богу!), а чиновники и политики. Которые в своем миропонимании куда более прагматичны, чем «ученые» (в отношении современных экономистов без кавычек здесь, сами понимаете, обойтись никак нельзя), поскольку им нужно достигать конкретных результатов. И в этом смысле они вполне следуют высказыванию одного из китайских лидеров: «неважно какого цвета кошка, лишь бы она умела ловить мышей».

С точки зрений конкретной жизни это означает, что их мало волнует, как называется та научная школа, которая адекватно описывает реальность и дает методы управления, который можно эффективно использовать в управлении государством. Если результат есть - то представители этой школы поднимаются «наверх», и она становится известной. Ну а за этим идет и научное призвание. Если нет - то практически никто о ней и не узнает. Но это процесс идет уже вне пределов системы государственного управления, чиновники и политики к нему отношения не имеют, да и не интересен он им.

Есть только одно важное обстоятельство: для того, чтобы чиновники и политики могли применить положения какой-то теории, она должна быть адаптирована к системе государственного управления. Высоколобый интеллектуал или, простите за неприличное слово, интеллигент (а в России одним из непреложных качеств интеллигента всегда считалось несколько пренебрежительное отношение к власти) просто не в состоянии предложить высокопоставленному чиновнику или, тем более, политику, тот продукт, который они в состоянии усвоить. Это не беда интеллектуала (и предмет бравады для интеллигента), просто разным видам деятельности свойственны разные подходы, но факт, что называется, имеет место.


В Евросоюзе и США человек, имеющий опыт государственного управления обычно не занимается чистой наукой - его опыт слишком дорого стоит, эти люди обычно, уходя их системы государственной власти, получают достаточно высокие административные посты. На которых у них уже не остается времени на достаточно абстрактные (на первых порах, во вском случае) размышления. Да и вообще, чисто научный подход к предмету там юристам и администраторам не прививают с молодости. Теоретически, конечно, какого-нибудь откровенного диссидента могут выгнать так, что его уже никуда не возьмут, но последние такие случае были на Западе в 50-е годы (если не считать серьезной генерации восточноевропейских администраторов, которых вычистили из системы государственного управления в начале 90-х годов, но они уже были не молоды), так что среди людей, которые там интересуются экономикой как наукой специалистов по управлению государством просто нет.

Чего нельзя сказать про нас - в России-то таких людей в избытке. Причем, что самое замечательное, в основном это как раз те, кто к экономикс и к либеральным реформам относится крайне скептически (отставные либералы как раз успешно пристроены в крупных и средних компаниях и «научных» учреждениях). И те из них, которые занимаются экономикой, вполне в состоянии не просто дать альтернативное изложение экономической теории, но и в состоянии представить ее в виде, доступной и близкой чиновникам и политикам.

Разумеется, среди последних тоже есть идейные экономиксисты (и у нас, и на Западе), но есть и люди, которые просто в силу обстоятельств вынуждены разбираться в ситуации. А в нашей группе есть люди, которые не просто занимали высокие места в государственной иерархии, но и непосредственно участвовали в обеспечении и разработке экономической политики первых лиц государства. И, соответственно, мы в состоянии описать наши результаты так, что они доступны и понятны чиновникам и политикам высокого уровня. Которые, в свою очередь, не могут не видеть, что наши объяснения происходящих процессов, прогнозы и предложения, куда более адекватны ситуации, чем экономиксистский «мэйнстрим».

Разумеется, с учетом того, что экономиксистскую концепцию поддерживает и МВФ(мощнейший идеологический инструмент), и Мировой банк, и другие международные финансовые организации, да и собственные, доморощенные структуры, которые практически монополизировали теоретическое обеспечение работы правительства (подавляющую часть денег, выделяемых министерствами и ведомствами «осваивают» институт Гайдара, ВШЭ, АНХ и несколько других либеральных центров), сильно повлиять на процесс эти люди (пока, во всяком случае) не могут. Но их собственные ощущения заставляют их относиться к нашей работе крайне серьезно.

Это ужасно раздражает экономиксистов, которые, особенно в части своей «пропагандистской подтанцовки», никак не могут понять, почему «сильные мира сего» не «закроют» нас раз и навсегда. В некотором смысле, их страшно бесит то, что власть раздражается по их мнению совершенно правильной «болотной» активностью, и не истребляет с той же прилежностью группы альтернативных исследователей экономики, которые, в некотором смысле, для правительства куда вреднее, чем бессмысленные «болотные» болтуны. Сами экономиксисты пытаются любой ценой альтернативную экономическую активность ликвидировать - но у них не просто не получается, она все сильнее и сильнее пробивается из под этого давления.

Другое дело, что пока реальная власть делает ставку на либеральные методы экономического управления, сломать монополию экономиксистов в экономической науке не получится. Для того, чтобы тут ситуация изменилась, нужен переворот, причем не на экспертном уровне, а во власти. Пока она явно к тому не готова, так что новое поколение еще какое-то время будут пичкать бессмысленными и уже практически полностью протухшими рецептами.

Отметим, что на Западе эта ситуация дополняется еще одним обстоятельством. Там тоже политики недовольны качеством экономического обеспечения своей деятельности (и это было прямо сказано в дискуссии на форуме «Диалог лидеров» на V Экономическом форуме в Астане в мае этого года), там тоже внимательно к нам и нашим работам присматриваются, однако все это имеет дополнительный подтекст. Дело в том, что, как я уже не раз отмечал, философский язык, которым мы пользуемся, не является либеральным и, в соответствии с идеями Адама Смита и Карла Маркса, мы в качестве абсолютно реального сценария рассматриваем вариант конца капитализма. Для Западных стран, на сегодня, такой подход абсолютно неприемлем, во всяком случае, в публичном пространстве. По этой причине вопли экономиксистов в нашем направлении находят там некоторую поддержку, что и создает проблему, вынесенную в заголовок статьи. Другое дело, что, по мере развития кризиса, ситуация, скорее всего, будет меняться. Хотя справиться с экономиксистской заразой будет трудно, уж больно глубоко она пролезла во все проявления нашей жизни.
http://worldcrisis.ru/crisis/wc_sta-haz
( опубликовано 27.11.2012)